Национальный памятник Великий Зимбабве

Исторический «Памятник Всемирного наследия» ЮНЕСКО / Зимбабве

Kак бы ни были живописны руины «Великого Зимбабве», по ним надо бродить, зная, о чем молчат камни и сколько ярких страниц мировой истории сплетены в одно в этом месте, казалось бы столь удаленном от мировой цивилизации. Разговоры, скорее всего, именно о «Великом Зимбабве», ведутся с добиблейских времен, будоражат умы мореплавателей времен Великих географических открытий, в конце XIX века производят фурор среди историков Старого и Нового Света, становятся известными читающей публике всего мира по романам Г.Р.Хаггарда «Копи царя Соломона» и «Перстень царицы Савской», напоминают о себе в повести А.Куприна, “Суламифь”, порождают ни один кинофильм и сотни комиксов, дают название Республике Зимбабве. Но только в наши дни археологам и этнографам удается воссоздать подлинную историю руин «Великого Зимбабве» - некогда самых больших каменных сооружений в Африке, исключая древнеегипетские. Никто из гидов Вам об этом подробно рассказывать не станет.

Взобравшись на вершину холма, со склонов которого нависают, но редко падают, огромные желто-оранжевые камни, Вы легко сможете представить себе, что испытал первый (по его мнению) европеец, добравшийся до этих мест, при одном упоминании названия которых, местные жители разбегались в страхе.
Европейца звали Карл Маух. Он был молодым немецким геологом, который в поисках золота бродил по землям народа шона. Случайно Карл узнал, что совсем недавно английскому охотнику, преследовавшему слона с огромными бивнями, путь преградили руины каменных сооружений, а затем высоченная каменная стена. Но археология его не интересовала. Чертыхаясь, англичанин перелезал через камни, которые легко перешагивал уходивший от него толстокожий. В конечном итоге слон исчез, а охотнику ничего не оставалось, как проклясть руины.
Но К.Маух был человеком образованным и поэтому понимал, что сулят в этом районе руины золотоискателю Он отлично знал Библию, начитался отчетов португальцев, был наслышан об удачливых рудознатцах на юге Африки, которые еще в 1600-х годах приблизившись к землям народа шона, принялись вспоминать о копях царя Соломона и легендарном золотоносном Офире. «Ключ к золоту надо искать среди развалин»,- решил он. Не без приключений, Карл 5-го сентябре 1871г. добрался до руин. Он был потрясен и поражен увиденным: и размерами спрятавшихся в многовековых тропических зарослях сооружений, и удивительной, не знающей углов архитектурой, и характерной каменной кладкой, не скрепленной раствором.

Его записная книжка заполнилась первыми сведениями о главном сооружении архитектурного комплекса, который ныне, вместе с соседними, именуется Национальным памятником «Великий Зимбабве» (Great Zimbabwe National Monument), имеет статус исторического «Памятника Всемирного наследия» ЮНЕСКО и считается самым большим (исключая египетские пирамиды) каменным сооружением в Африке.
Размеры находящейся в центре равнины овальной стены, которую, с подачи К.Муха, не вполне удачно стали называть «эллипсом» или «храмом», геолог, где шагами, где на глазок, оценил так: длина наружной стены, окружающей все сооружение, по периметру– 300м., высота – до 9м., толщина у основания – 6м., наверху сужается до 3м. Молодой немец зарисовал также охраняемую стеной коническую башню, поднимающуюся над землей на 11 м. Затем он подсчитал количество плит, слагающих стену по высоте, тут же, на листке планшета, произвел расчет. Получалось, что на сооружение «эллипса» ушло ни больше, ни меньше, а около 1 000 000 сланцевых плиток, что соответствует 22,5 млн. «европейских кирпичей». Геологическим молотком Маух отбил одну из плиток, прикинул на руке вес, вновь перемножил цифры. Весь «храм» должен весить минимум 100 тыс. тонн!
Затем Маух оторвал глаза от планшета, осмотрелся по сторонам и вздрогнул от неожиданности. На вершине нависавшего над долиной скалистого гребня, чем-то напомнившего ему огромного крокодила, он заметил нечто вроде крепости, удивительно искусно вписанной в естественный ландшафт. Поднимаясь на гребень, геолог чуть было не поплатился за свое любопытство жизнью. Тропу, ведущую к крепости (за нею, впоследствии, утвердилось, тоже неудачное, название «акрополь») стерегли готовые в любой момент сорваться «висячие камни». Стоило задеть за болтавшуюся над головой лиану, как они падали вниз, всякий раз готовые размозжить голову любому не прошеному гостю.

Отскакивая от камней, Маух всякий раз останавливался, переводил дух и осматривался вокруг. Вскоре он заметил, что во многих местах проходы между глыбами скал, среди которых петляла коварная каменистая тропа, перекрыты выложенными из сланцев стенами, а за ними создано нечто вроде «мини-крепостей», стерегущих путь наверх. За стеной находился «нижний двор» крепости, соединенный с «верхним двором» лабиринтом узких переходов, про-стреливающихся отовсюду копьями или стрелами. Оттуда на «акрополь» вела единственная тропа в траншее, прикрытая сверху 50-метровым каменным бруствером Сама крепость венчала 30-метровую скалу, обрывающуюся в сторону долины. В центре ее, среди зарослей, вырисовывалась, словно вычерченная по лекалу, стена эллиптического храма.
Стояла безветренная погода, ни единый листочек не двигался в подернутой красноватым маревом «долине руин». Жизнь как бы осталась там, за горами, со всех сторон ограждавшими загадочное строение от внешнего мира. «Никаких следов людей, — записал К. Маух на уголке листка, испещренного цифрами. — Я открыл мир, историю которого забыли даже камни...»
Вы попадете в этот фантастический мир, историю которого с помощью радиоуглеродного метода и исследований ДНК доподлинно начинают писать лишь в наше время. Вы увидите «Великий Зимбабве» в том же таинственном виде, что наблюдал его К.Маух. В интересах туристов убрали лишь камни, что были готовы упасть на голову немца.

Итоги своих открытий К. Маух изложил на страницах популярного географического журнала. Его обмеры, сделанные с немецкой скрупулезностью, до сих пор никем не корректировались. Однако исторические «выводы» геолога отбросили науку далеко назад и перечеркнули то, что было очевидно португальцам еще в XVI веке: лежавшие в руинах гигантские сооружения — творение рук зинджей, то есть «черных». Но К. Маух предпочел реконструировать историю руин. Овеянные мистическими преданиями, развалины дали Мауху повод утверждать, что он открыл библейский “золотой Офир», «копи царя Соломона». Его даже можно понять. Ведь древняя, причем нередко писаная, история библейской ойкумены дает огромный материал для того, чтобы искать и находить, на первый взгляд, очень убедительные «накладки» и «увязки» описывающихся в Старом и Новом Завете событий на бесписьменную историю Зимбабве.

Вплоть до конца XIX века Западную Европу будоражили то ли мифы, то ли отголоски правды о том, что в центральной части юга Черного континента находятся руины огромного загадочного города, столицы неведомой империи, богатой золотом. Первыми, кто мог достичь земель нынешней Зимбабве, называют финикийцев – отважных мореходов древних морей. Еще в XV веке до н.э. они из города Тир, что процветал на территории современной Сирии, пересекли все Средиземное море, через Гибралтар вышли в Атлантический океан и открыли Канарские острова. Чуть позже их суда достигают Британских островов, в VI веке до н.э. успешно, с чем соглашается кое-кто из знатоков Древнего мира, завершают плавание вокруг Африки.
Неоднократно упоминаемый в Библии могущественный правитель Тира, царь Хирам I Великий, правивший с 969 по 938гг., удивлял весь средиземноморский мир той щедростью, с которой он использовал желтый металл, устанавливая в храмах высокие золотые колонны. В связи с богатством Хирама начинает упоминаться «страна Офир». Якобы туда плавали снаряжаемые в Тире финикийские экспедиции, доставлявшие не только золото, но и слоновую кость, перья экзотических птиц и даже живых обезьян. Так, впервые, закрадывается мысль о том, что Офир находится в Африке.
Современник израильского царя Давида и его сына, мудрого царя Соломона, тирский владыка поддерживает с ними очень тесные отношения. Он помогает своим соседям строить огромные парусники и галеры, а затем организует совместные с ними морские экспедиции. "И послал Хирам на корабле своих подданных корабельщиков, знающих море, с подданными Соломоновыми; и отправились они в Офир, и взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов (т.е. 30 тонн!!! – С.К.) и привезли царю Соломону»,- можно прочитать в Третьей книге Царств Ветхого Завета» (3Цар.9:26).
Тот факт, что соломоново судно вышло именно из красноморского порта – расположенного на территории Израильского царства Ецион-Гевера (неподалеку от нынешнего Эйлата) не оставляет сомнения в том, что финикийцы направили его в одну из стран побережья Индийского океана. Судя по привезенным оттуда товарам, Офир мог находиться либо в Индии (мнение Иосифа Флавия), либо в Африке. Но в Индию было плавать невыгодно: за золото там надо было хорошо расплачиваться.
И тут, к двум главным действующим персонажам истории офирского золота, добавляется третье. Прослышав о мудрости Соломона, в гости к нему добралась, где на верблюдах, где по морю, царица Савская. Большинство историков помещают подвластное ей государство на крайнем юго-западе Аравийского полуострова, а его колонии – на красноморском побережье Африки. Согласно главной священной книге эфиопов «Кебра Негаст» («Книга о славе Царей»), где царица именуется Македа, жила она в Эфиопии. Африканская составляющая истории Офира возрастает.

Согласно содержащемуся в Библии описанию ее визита в Иерусалим, золотом прекрасная царица вряд ли интересовалась, поскольку сама привезла Соломону 120 талантов желтого металла и другие несметные дары. После того, как она покинула Иерусалим, в Израиле началось небывалое процветание. В год к царю Соломону приходило 666 талантов золота (2Пар.9:13) – это уже более 40 тонн. Из него израильский владыка приказал соорудить себе обшитый золотом престол из слоновой кости, великолепие которого превосходило любой другой престол того времени. Кроме того, Соломону сделали 200 щитов из кованого золота. Все сосуды для питья во дворце и в Храме были золотыми, «серебро во дни Соломона вменялось ни во что» (2Пар.9:20). И «превзошел царь Соломон всех царей земли богатством и мудростью» (2Пар.9:22).
Израильский мудрец на троне «дал царице Савской все, чего она желала и чего просила... и отправилась она обратно в свою землю»,- повествуется в Ветхом Завете (3Цар.10:13). А благополучно прибыв туда, вскоре родила сына по имени Менелик. Он положил начало династии черных Соломонидов, носивших титул «Царь Царей, Король Королей, Лев от Колена Иудина”. Это была династия, установившая мировой рекорд по продолжительности пребыванию у власти - почти 3 000 лет! Те, кому перевалило за шестьдесят, могут помнить фотографии, запечатлевшие объятия Н.Хрущева (1959г.) и Л.Брежнева (1967, 1970, 1973 гг.) в Москве с последним Соломонидом у власти - императором Хайле Селассие I. Его свергли не без помощи из Москвы в 1974 году. А глава расправившихся с Соломонидами мятежников, Менгисту Мариам, лишившись поддержки СССР, в 1991г. бежал из Эфиопии в... Зимбабве, где получил политическое убежище.

Повзрослев, Менелик посетил отца, прожил в Иерусалиме 3 года, а затем уплыл в Эфиопию. На руке у него был отцовский перстень, впоследствии передававшийся от имени царя Соломона по всей династической линии черных Соломонидов. Македа уступила сыну престол, Менелик I стал основателем «государства Эфиопского». Жили они в и поныне существующем городе Аксуме, провозглашенном ЮНЕСКО «Памятником Всемирного наследия». Среди прочих раритетов, туристам в Аксуме показывают каменную ванную, где в благовониях любила лежать Македа.
Со временем город Аксум превратился в столицу одноименного государства, просуществовавшего с I по IXвв. н.э. Пика своего могущества Аксум достиг в IV веке при царе Эзане. Тогда Аксум рассматривался как одна из четырех великих держав, наряду с Римом, Персией и Китаем. Активная деятельность финикийских христианских проповедников из Тира, находившихся в приятельских отношениях с Эзаной, а позднее – из Византии, привела к тому, что Аксум в VI веке стал первым в мире крупным государством, принявшим христианство и рассматривавшим православие как государственную религию.
В лучшие периоды своей истории, Аксум контролировал огромные районы в Африке и в Аравии, общая площадь которых в два раза превышала размеры современной Украины. На Черном континенте под властью аксумитов находились большая часть современных Эритреи и Джибути, север Эфиопии и юг Судана. На Ближнем Востоке – Западный Йемен и юг Саудовской Аравии. Аксум доминировал на Красном море, осуществляя через свои порты Адулис и Ассаб активную торговлю с Византией, Египтом, Персией, Индией и Китаем. Большая часть перевозок товаров осуществлялась аксумитами по Индийскому океану. А коли так, то почему бы не предположить, что аксумские парусники и галеры не плавали и вдоль не создающего никаких препятствий для моряков побережью Восточной Африки, не входили в Мозамбикский пролив? Это не фантастика. Напомним, что около 600 г. до н.э. финикийцы, обогнули африканский континент из Красного моря через Гибралтар. Учитывая тесные связи, сложившиеся в треугольнике Тир-Иерусалим-Аксум, правители африканской державы не могли не знать об этом.

Помимо рабов, слоновой кости, черепахового панциря и благовоний, основой основ аксумского экспорта были золото и изумруды. И тут мы снова попадаем на след, который, как кажется многим, может привести в Офир. Крупные месторождения изумрудов в Африке есть только в юаровском Трансваале, Замбии и... Зимбабве. Золото? Поставив под свой контроль юг Судана - Нубию, аксумиты получили доступ к месторождениям драгоценного металла, который добывался там со времен Мероитского царства кушитов, существовавшего с VI века до н.э. вплоть до покорения его Аксумом в 350г. н.э. Но этого золота аксумитам было явно мало, чтобы поддерживать торговлю желтым металлом с развитыми цивилизациями Древнего мира. Есть, однако, упоминания о том, что в период расцвета своего царства, кушиты по территориям, населенным этнически близкими им племенами, отправляли караваны купцов на юг, за «товарами драгоценными». Не воспользовались ли владыки Аксума/Эфиопии «наработками» кушитов и не стали ли посылать свои караваны в края, где рядом с изумрудами лежало золото?

Аксум стал достоянием истории вскоре после возвышения в VI веке ислама и начала религиозных войн между православным Аксумом и мусульманской Аравией. Арабы ставят под свой полный контроль Красное море и начинают активно осваивать восточноафриканское побережье. В X веке, на сей раз арабские источники, сообщают о расположенном во внутренних районах Южной Африки «золотоносном государстве». Чуть позже, совмещая свой интерес к желтому металлу с активной работорговлей, арабы проникают на его территорию.
И почти одновременно, вдоль восточноафриканского побережья Индийского океана, с севера на юг, один за другим, начинает возникать цепь городов, многие из которых сегодня известны нашим туристам как курорты с роскошными пляжами и 5* отелями. Это – Ламу, Манде, Пате, Геди, Малинди, Момбаса,, Танга, Занзибар, Багамойо, Килва, Ибо, Сафала. Имя народа, создававшего эти города - васуахили, образовавшееся от арабского «савахил» - «прибрежные жители». Это – негроиды с небольшой примесью арабской, персидской и индийской крови. Их язык кисвахили в русском обиходе – суахили, относится к лингвистической группе языков банту, на которых говорит подавляющее число негроидных народов Восточной Африки.

О цивилизации суахили и, тем более, о торговле во внесахарской Африке, европейцы тогда попросту ничего не знали. Лишь в 1489г., начав свое путешествие из Каира, в самый южный порт суахилийского побережья и древнейший из известных нам по документам крупных портов Южного полушария – Софалу, проникает португалец Педру да Ковильян. «Софала золотая» - так еще в X веке охарактеризовал этот город аль-Масуди – непререкаемый авторитет средневековой географии. Из донесений де Ковильяна в Лиссабоне стало известно: Софала (ныне ее руины находятся на территории Мозамбика, в 35 км. к северу от Бейры) - большой порт в океанской дельте Замбези, одновременно вмещающий сотни парусников и галер, по размерам иной раз намного превосходящих португальские. Он также сообщал, что «на землях Софалы живут племена, которых арабские купцы называют «зинджами» - т.е. «черными людьми», и что «прежде порт этот играл куда большую роль, в торговле, но затем уступил Килве, что лежит севернее, и попал под ее контроль». Трудно сказать, из каких источников, португальцам также становится известно, что Софала играет роль главного порта некой внутриматериковой «империи зинджей», вывозящей через этот порт золото и слоновую кость. Так шансы сторонников «африканского Офира» увеличиваются еще более.

Десять лет спустя, в эпоху Великих географических открытий, по морскому пути, подсказанному да Ковильяном, Южную Африку первым из европейцев огибает Васко да Гама, искавший путь в «Индию чудес». Он тоже заходит в Софалу, которую характеризует как «оживленную торговую гавань на земле зинджей». Наслышавшись там разговоров о желтом металле, один из спутников «адмирала морей» высказывает мнение: «Мы оказались у порога «золотого Офира». Затем корабли португальцев показываются на рейде Великой Килвы (Kilwa Kisiwani), которую побывавший там еще в 1331 году великий арабский путешественник Ибн Батута описал как один из самых красивых городов в мире. И чем дальше на север, вдоль побережья, направляет свои парусники Васко да Гама, тем оживленнее становятся застроенные каменными домами суахилийские города, тем дороже одеты купцы и тем пренебрежительнее арабы и зинджи смотрят на компасы, астролябии и сикстанты, которые не без гордости показывают им белые навигаторы.
В конечном итоге, Васко да Гама находит в Малинди лоцмана Ахмада ибн Маджида – то ли араба, то ли еврея - который и приводит его корабли в Индию. А уже через 5 лет, так и не поняв, что к чему, португальцы своими пушками и грабежами начинают разрушать хрупкую торговлю золотом. В 1505 году Франсиско д’Альмейдо разграбил Софалу, которая стала первой колонией Португалии в Южном полушарии. В Килве, откуда прослышав о сафальской драме, купцы увели все свои корабли, посланцы Лиссабона надругались над знаменитыми на весь восточный мир Великой Мечетью (Мсикити Мкуу) и Великим Дворцом (Хусини Кубва), разрушили дома арабских и индийских торговцев.

Не зная психологии местных жителей и их языков, разговаривая с ними с позиции силы, португальцы не смогли вступить в деловые контакты с васуахили и, тем более, племенами районов, отделявших побережье от золотоносных земель внутри континента. В этих условиях их главная цель – прибрать к рукам сулившую огромную прибыль торговлю золотом с Индией, а затем установить контроль над его добычей и вывозом, оказалась невыполнимой. Они разрушили торговлю драгоценным металлом еще до того, как увидели, где его добывают.
С трудом преодолевая сопротивление суахилийских купцов и их внутриматериковых бантуязычных партнеров, португальцы медленно продвигались от побережья туда, где, по их представлениям, расположен библейский Офир. Лишь в 1531 году Висенте Пегаду, капитан гарнизона Софалы, сделал первое известное нам письменное упоминание о городе Зимбабве, именуемом в его отчете Symbaoe. Первые контакты с правителем страны, считавшейся португальцами «золотоносным Офиром», произошли значительно позже, в 1560-х годах. Он управлял империей Мутапа - Wene we Mutapе на языке ее создателей – народа шона. Слово «мутапе» - это титул правителя империи, «принца рудников». Следовательно, речь идёт об «Империи принца рудников», Переиначив название на свой манер, европейцы стали именовать её Мономотапа. С позиций сегодняшнего дня это не совсем правильное название, поскольку крупное государственное образование с таким именем существовало примерно до начала XV века, а затем распалось. Империя Мутапа была лишь одной из отколовшихся от нее частей.

Столицей империи и был унаследованный от «настоящей» Мономотапы город Зимбабве, существовавший на месте нынешних руин «Великий Зимбабве». Перевод названия столицы – «Каменные дома» или «Город из камней». Эпитет «Великое» появился намного позже, чтобы отличить известные ныне на весь мир грандиозные руины от того, что осталось от примерно 300 «малых зимбабве» - руин древних городков рядом с тысячами выработанных рудников золота, меди, железной руды и цинка, обнаруженных за последние 50 лет в Республике Зимбабве и соседнем Мозамбике. В районах, расположенных вдоль границы этих двух стран, тянутся следы террасных полей, оросительных каналов, каменные развалины поселений. Все это - немые свидетели давно погибшей высокоразвитой цивилизации бантуязычного народа шона, ныне составляющего подавляющее большинство населения Республики Зимбабве. Первым европейцем, членораздельно описавшим «город, с крепостью, сложенной из камней поразительной величины», был португалец Жуан ди Барруш.
Пользуясь португальскими архивными источниками и не отказываясь от бесписьменного фольклорного материала шона, удалось восстановить историю империи Мутапа. Это было раннефеодальное государственное образование с централизованной деспотической властью, опиравшейся на культ обожествления правителя. Власть осуществляла прямой контроль над «малыми зимбабве», их хозяйственной деятельностью и торговлей. Уникальность этой империи, подчеркнутая в ее названии, состоит в том, что основой основ экономики «Страны владыки рудников» было не сельское хозяйство (что обычно для средневековой Африки), а довольно сложно организованная система «семейных шахт» и «охоты воинов», поставлявших правящей верхушке цветные металлы, слоновую кость, шкуры леопардов и черепаховый панцирь. С территории империи местные торговцы по прямой дороге отправляли их на побережье, где практически на одной широте со столицей и находилась Софала – главный порт Мономотапы. Оттуда васуахили и арабы, пользуюсь сезонными муссонами на парусниках с косым парусом, именуемых доу, доставляли африканские товары в арабские халифаты, Шираз, Индию, Китай. Когда муссоны меняли направление и начинали дуть на запад, купцы возвращались в Софалу, доставляя Мутапе заморские х/б и шелковые ткани, китайский фарфор, арабское стекло и т.д.

Столичный Зимбабве был заложен около 1130 года и ко времени появления португальцев имел около 18 000 жителей. Это была, прежде всего, религиозная, культовая столица, город-святыня. Мутапа был высшим религиозным авторитетом для шона. После смерти ему, подобно всем его предкам, было уготовано место в сонме богов. «Принц рудников” и его двор строго блюли сложный церемониал. Мутапа жил на вершине именуемого ныне «акрополем» сакрального холма, куда непременно надо взобраться туристам. Там он обычно восседал на богато украшенном троне за занавесом. Знатным вельможам, и прочим лицам разрешалось приближаться к нему только на коленях.
Предметом особого почитания, имевшего глубокий символический смысл, был царский огонь. Его разжигали на священных местах во дворе правителя и поддерживали жрецы и члены касты кузнецов. Вассальные вожди в знак верноподданнических чувств и признания верховной власти мутапы, «заимствовали» священный огонь для своих резиденций в «малых зимбабве». Они же ежегодно платили мутапе дань слоновой костью, золотом, рабами и скотом. В главных провинциях, где правили сыновья и племянники мутапы, близкие к нему придворные, система дани и подношений – по нынешнему - система коррупции - получала еще большее развитие. Знакомясь с « «эллипсом», туристы наглядно убеждаются в том, что «социальные контрасты» были и в средневековом Зимбабве. Город был поделен на два района. Знатные люди селились в специально огороженных кварталах города, поближе к стенам «эллипса». Основная масса жителей ютились в соломенных хижинах, которые сплошным кольцом, на достаточно большом расстоянии, окружали эллипс. Большая часть каменных сооружений (многие из них могут увидеть туристы), укрытых за высоченными стенами внутри эллипса - башни, алтари, жертвенные монолиты, обители культовых лидеров – были предназначены для молитв и проведения сакральных церемоний посвящения юношей в мужчин и девушек в женщин. Есть, поэтому, мнение, что слово «зимбабве» следовало бы понимать как «Каменные дома поклонения». В основном там молились богам, «ответственным» за дождь, а значит, за богатый урожай. Главным богом шона был творец — Мвари. Существовал также культ духа правящей династии.

Появление португальцев совпало по времени с закатом империи шона, вызванным противоречиями внутри традиционной верхушкой их основных племен. Чувствительным ударом по экономике стало истощение почв и резкое сокращение прибыли от торговли золотом, вызванное политикой Лиссабона. Его конкистадоры, стремясь максимально приблизиться к золотоносным районам, строят на Замбези два форта – Сена и Тете. Однако бурные пороги на великой реке преграждают им путь к заветной цели по воде. Суахилийские и арабские купцы, легко договариваясь с местным населениям, провоцируют их сопротивление проникновению белых вглубь континента по суше. Убедившись в собственной неспособности поддерживать добычу золота и прибыльную торговлю им с Востоком, португальцы ограничиваются установлением своего господства на побережье. Но доу из Индии и мусульманских стран на рейдах Софалы и Килвы больше не показываются. Местные купцы, переключаются на торговлю рабами, а Лиссабон - на Бразилию. О Мономотапе в Европе вновь забывают. Вот почему появление на зимбабвийских руинах в 1871 году Карла Муха, сделало его первооткрывателем Мономотапы...
Его выводы о происхождении Зимбабве вполне устраивали имевших в то время большое влиянние идеологов колониализма и расизма. Они исключали даже возможность признания возможностей черных построить нечто большее, чем хижину из кизяка под тростниковой крышей. Все написанное в Библии и последующее развитие событий в красноморском и суахилийском районах давали им прекрасную возможность доказывать то, что им хотелось: создателями монументальных сооружений и по тем временам хорошо отлаженной добычи золота были финикийцев, израильтян и, в крайнем случае, эфиопов, но никак не «дикари шона» Подобное мнение, активно поддерживаемое властью белых в Южной Родезии, ЮАР и Мозамбике, доминировало до конца 20-х годов прошлого века, когда английский геолог Гертруда Катон-Томпсон, долгое время проработавшая в Африке, не завершила свои раскопки в «Городе из Камней» и не сделала сенсационный по тем временам вывод: «Руины имеют, непосредственно африканское происхождение» и «демонстрируют высокий уровень развития общества шона в XIII- XVвв». У нее было много серьезных оппонентов. Но были и сторонники, которые приняв ее выводы, пошли дальше и стали рассматривать город Зимбабве как колыбель зарождения средневековой цивилизации черных, не имеющих никакого отношения к библейскому Офиру.

Но подтверждений этой теории ареология тогда не давала, а возникнуть на пустом месте колоссы Зимбабве не могли. В 1932 году в ЮАС (ЮАР), на берегу Лимпопо, по которой проходила граница с тогдашней Южной Родезией (ныне Республика Зимбабве ) белые фермеры натолкнулись на холм 300-метровой высоты. Его столовая вершина изобиловала фундаментами каменных сооружений. Холм этот именовался Мапунгубве и ныне известен во всем мире как Национальный парк Мапунгубве, тоже объявленный ЮНЕСКО «Памятником Всемирного наследия».
С приключениями, достойными пера Г.Р. Хаггарда, фермеры принялись за раскопки, которые принесли науке множество золотых изделий, в том числе мастерски сделанную фигурку носорога. Затем на холме стали работать ученые из Университета Претории. Однако, на их открытия и выводы было наложено табу. Белые расисты совершенно не были заинтересованы в разглашении информации о достижениях черных.
Лишь в начале 1990-х годов, когда ЮАР избавилась от апартеида, гриф секретности с археологических находок был снят. Всем стало известно о существовании в районе слияния рек Лимпопо и Шаше, что на территории ЮАР, средневекового Королевства Мапунгубве. Оно было создано очень близким шона народом венда, образовалось в Х веке н.э., достигло процветания в 1200-1270гг., торговало золотом через суахилийскую Килву и удивляло соседей своими каменными сооружениями.
В конце XIII века суровые засухи и истощение земель заставили венда мигрировать на север, в Мономатапу, расцвет которой неслучайно падает на XIV век. Вывод напрашивается сам собой: Королевство Мапунгубве было первой стадией развития цивилизации черных на южноафриканском субконтиненте, которая достигла своей кульминации в «Городе из Камней» - Зимбабве. А венда, со временем, вновь пересекли Лимпопо и освоили плодородные земли, находящиеся в юаровской провинции, именуемой Лимпопо, Ныне они слывут держателями богатейшего фольклора и лучшими мастерами керамики на субконтиненте.
Так что же Офир – опять потерялся? Не надо быть максималистами. Признавая бесспорный приоритет черных в создании Зимбабве, нельзя исключать и того, что когда-то и где-то они могли испытывать на себе влияние, перенимать навыки израильтян, арабов, эфиопов..

Еще эфиопский царь Менгисту I, покидая своего отца Соломона, увез из Иерусалима 12 старейшин с семьями. Когда у древнего Аксума, после захвата Куша (Нубии), появились возможности посылать своих купцов южнее подвластных ему территорий, в этом городе уже жила большая община людей, ныне известных как эфиопские евреи - фалаши. Разве не могли представители этой общины – навигаторы, купцы, искусные ремесленники, участвовать в таких экспедициях. Другая крупная община иудеев образовалась в двух основных портах Аксума на Красном море, откуда, что совсем не исключено, аксумские корабли могли беспрепятственно доплывать до Килвы и Софалы. Разве не могли на них плавать и иудеи, проникавшие затем в Мономотапу?
Откуда, например, взялся в непосредственной близости от Мапунгубве и недалеко от руин Зимбабве, внешне негроидный народ лембе, жизнь которого, во многом, предопределена иудаизмом. Всего их в 2012 году в ЮАР, Зимбабве, Малави и Мозамбике было около 80 тыс. И во всех этих четырех странах на надгробных плитах лемба нередко изображают звезду Давида * Несмотря на недовольство светских властей, соблюдают шаббат * Молят бога, правда своего, причислить их к «избранному народу» * Не дотрагиваются до свинины и прочей пищи, запрещенной Торо * Придерживаются кошерной резни животных и определенных комбинаций разрешенных иудеям продуктов * Рассматривают мужское обрезание как «необходимость» * Препятствуют бракам с представителями других этносов.

Исследования ДНК показали, что более половины Y-хромосомы у лемба подтверждают их семитское происхождение. Позднее стало известно, что по итогам генетического тестирования половина мужчин лемба являются носителями галлогруппы той же хромосомы, что присутствует у части жителей Израиля. При этом не обнаружено никакого подобного женского вклада в генофонд лемба. Иными словами, приезжавшие с Ближнего Востока мужчины женились на черных женщинах. Передаваемые из поколения в поколение изустные история и легенды лемба разъясняет то, о чем умалчивают ДНК. Предками лемба по мужской линии были израильтяне, которые в надежде добраться до золотоносных земель через юг Аравийского полуострова, мигрировали в Эфиопию и Сомали, вдоль Индийского океана достигли Восточной Африки. Оттуда, обзаводясь в пути черными женами и детьми-полукровками, скитальцы продвигались на юг и, в конечном итоге, достигли земель Мапунгубве и Мономотапы. В легендах некоторых кланов лемба рассказывается, как их предки помогали строить некий «Город каменных домов». Во всяком случае, они долгое время находились с его жителями, потому что еще в позапрошлом веке разговаривали на каранга – диалекте одного из племен шона, сыгравшего главную роль в создании города Зимбабве...