Мутомбоко – церемония поминания героев

Замбия - народ балунда - Провинция Луапула

Для тех, кто знаком с символикой танцев народа балунда и понимает смысл песнопений, сопровождающих Мутомбоку, эта пышная церемония воскресит историю переселения племен балунда и балуба из средневековой страны Кола (Ангола) на восток, создания ими Царства Луба-Лунда, а затем Мвато-Ямбо, перехода балунда под предводительством их лидеров – казембе через реку Луапула, завоевания ее долины, создания Королевства Лунда и битвы с соседями за их нынешние земли. Каждая победа балунда над противником заканчивалась праздником победителей, именовавшимся Умутомбоко. Нынешняя церемония, отмечаемая в память о всех победах народа балунда под руководством их первых Верховных Правителей - Мвата Казембе, именуется Мутомбоко. Церемония официально начинается каждую последнюю пятницу июля и заканчивается в воскресенье вечером. Присутствие на ней туристов, заранее не оформивших и не оплативших соответствующие бумаги, затруднено.

Даже если Вы приедете в традиционную столицу народа балунда Мвансабомбве и расположенную в её предместье одноименную королевскую деревню в среду или четверг, то сразу же окунетесь в атмосферу предпраздничного ажиотажа и сможете увидеть многое из того, что послезавтра потеряется в толпе народной. То, что называется «культурным возрождением», а то и «Ренессансом балунда, в эти дни как никогда наглядно на улицах города и дороге, ведущей в Королевскую деревню. Не только из селений провинции Луапула, но и из Лусаки, Ндолы, Китве, а то и из соседнего Конго, в преддверии наплыва туристов и прочей платежеспособной публики, на самых оживленных улицах усаживаются связанные с искусством ремесленники.
В своих прежних огромных размерах царство Луба-Лунда до наших дней, конечно же, сохраниться не могло. Но его осколок — Катанга, расположенная на традиционных землях балуба, все еще признающих власть мвато-ямбо,— существует и сегодня. Правивший в Катанге в начале 1960-х годов Мвато-Ямбо XXIV выдал свою дочь замуж за, наверное, памятного Вам Моиза Чомбе - катангского сепаратиста, лунду по происхождению. Именно его поддержкой пользовался Чомбе, когда добивался создания «независимой Катанги». После смерти тестя, Чомбе сначала пытался провозгласить себя правителем (казембе) конголезских балунда, а затем, опираясь на их поддержку,стать «императором» Катанги. Но вожди и старейшины племен обоих народов, слишком хорошо знавшие своего продажного соплеменника, заподозрив, что Моиз предаст и их, избрали на трон молодого царька Мушиди.

Среди них не только «традиционалисты» - резчики масок, кузнецы, мастера керамики и шитья бисером, но и «модернисты» - пишущие маслом картины художники, создатели скульптур из камня, виртуозы техники батика. «Модернистами» их порою можно назвать не только за стиль, но и за содержание работ. Они уже изображают не только духов предков, но и затрагивают в своих работах вполне реальные, преимущественно социальные темы, причем нередко на высоком профессиональном уровне и, почти всегда, не без юмора. К ним присоединяются «иностранцы» - балуба и бемба из соседней Катанги, отделенные от замбийцев лишь рекой Луапула. Они – находка для знающих толк в африканской культуре туристов. На их земли в ДР Конго озабоченному проблемой собственной безопасности иностранцу не попасть. А на Мутомбоко, признанные виртуозами создания ритуальных масок и миниатюрных деревянных фигурок, балуба нередко привозят настоящие шедевры, хранившиеся сто, а то и двести лет в их разграбленных ныне деревнях. .
На еще не запруженных машинами со столичными номерами улицах Мвансабомбве в эти дни нередко можно подметить отнюдь не обязательно шикарную машину, в которой объезжает свои предпраздничные владения сам Верховный Правитель балунда - Мвата Казембе XIX Пол Мпемба Кэниембо Капейл Мпельюме. В неофициальной обстановке он показывается перед подданными в джинсах и незамысловатом свитере, выделяясь среди других лишь привлекающим к себе золотым блеском солидным «Ролексом». Иногда Мвата выходит из машины, беседует с соотечественниками. У него приятный мягкий голос, но понять это трудно, поскольку традиция предписывает Верховному разговаривать с нижестоящим людом тихо-тихо, дабы те, были вынуждены, подставляя ему свое ухо, склоняться к Мвата и в то же время не могли смотреть ему в глаза. Тех не сильных мира сего, кто в преддверии Мутомбоко попадает во дворец, Мвата принимает, сидя в резном, из черного дерева кресле, обычном в обиходе большинства рядовых вождей племен бассейна реки Конго. Гости должны встать перед креслом на колени, склонить головы и три раза хлопнуть в ладоши, демонстрируя, тем самым, своё высочайшее уважение и благие намерения. У хозяина двухэтажного дворца хороший английский, в котором довольно часто и, очевидно, нарочито, проскальзывают словечки из местных языков. Всех белых, например, Мвата называет, используя соответствующее этому понятию суахилийское слово «вазунгу».
Пятничное утро начинается с того, что сотни пёстро разодетых женщин, водрузив себе на головы яркие пластиковые вёдра и бочонки, а то и металлические бочки с кукурузным пивом, со всех сторон округи стекаются к королевской деревне. Там они складывают «пивной оброк» и, пританцовывая, исполняют хвалебные песнопения в честь Правителя. Затем женщины кланяются дворцу с еще не открывшимися окнами и направляются домой за новыми порциями пива. Эта традиция была введена в давние временя, когда одержавшим победу воинам их предводитель разрешал пить кукурузное пиво, именуемое балунда «катата», что означает «сколько поместится». Город Мвансабомбве, на официальных замбийских картах нередко именуемый Казембе, разделен на 17 секций и каждый ее руководитель ответственен за то, чтобы все женщины в преддверии Мутомбоко «занимались пивом» и доставили «должное количество катата в должное время и в должное место».

Прежде все пиво доставлялось во дворец Мвата. Но теперь, когда число живущих в городе и приглашенных во дворец праздновать Мутомбоко увеличилось в разы, правила изменились. Во двор дома руководителя каждой секции должно быть доставлено столько бочек, чтобы их число было пропорционально количеству его обитателей. Всё остальное – во дворец для членов королевской фамилии, вождей племен, сановников, гостей из Лусаки и прочих VIP'ов. Заниматься пивоварением перед наступлением церемонии принимаются загодя, бережно хранят готовое в любой момент испортиться в жаре тропиков катата в глубоких ямах, заваленных соломой, тщательно планируя, какое пиво – кому. Но открывать бочонки и бочки с пивом и пить «сколько поместится» в пятницу, по понятным причинам, не дозволено. Поэтому пятничный вечер превращается в «вечер хорошего бизнеса» для тех, кому в обход таможни удается доставить в Мвансабомбве грузовики с дешёвым бутылочным конголезским пивом...
В субботу облаченный во всё белое Мвата Казембе отбывает в открытом лимузине в Кетете, вошедшее в историю балунда как «Поле великих битв и великих побед». Его сопровождает вереница «Мерседесов» прибывших на Мутомбоко членов правительства Замбии, вождей, королевских сановников и прочих VIP'ов. За машинами следует сначала 5-тысячная, к концу «парада» - 15-тысячная толпа ярко разодетых балунда. Сказать, что они идут – значит ничего не сказать. Они танцуют все 12 километров, прыгают, поют, свистят.

В положенном месте процессия останавливается, Мвата выходит из машины и священнодейственно пробует поднесенное ему пиво. Тем временем все бывшие в ответственности за его изготовление, сидя на коленях, поклонами выражают своё уважение, просят оценить катата и, следовательно, работу, проделанную женщинами под их попечением. Мвата смакует напиток, тянет время в мертвой тишине никем не нарушаемой тысячами подданных, наблюдающих за церемонией. Потом делает удивлённую гримасу и выливает недопитое на землю.
Казалось бы, Мвато недоволен. Но все – в полном восторге. Жест Верховного, в понимании традиционно мыслящих балунда, означает: «Пиво настолько хорошее, что его могут пить даже те, кто лежат в земле Кетете» - то есть павшие герои, духи предков. И гримаса Мвата означает, что это пиво «можно пить даже живым». Воодушевленные высокой оценкой своего труда, те женщины, которые наряжены поярче, вновь пускаются в пляс. Другие, как и Мвата, сидят, величественно наблюдая за происходящим. Их аскетические белые наряды, удивительно напоминают одеяния христианских священнослужителей, незнамо как попавших на это языческое торжество.

На обратном пути Мвата делает еще две остановки в беседках под соломенной крышей, пробует пиво и наблюдает танцы красивых дев, специально отобранных для столь важного события. Потом – мини-церемония у неглубокой траншеи или окопа минувших столетий, куда Верховный щедро льет пиво и сыплет кукурузные зерна в дар там погибшим. В завершении он обращается к толпе с речью. Мвата вновь воздает должное павшим героям и говорит о необходимости хранить их заветы и традиции.
После обеденной сиесты народ постепенно стягивается к королевскому дворцу. На обустроенной перед ним лужайке должна начаться непосредственно предшествующая Мутомбоко церемония, именуемая Мутентамо. На ней народу балунда будут представлять новых членов их правящей иерархии.
На запруженной народом площадке появляются Королевские музыканты. Они известны во всей Центральной Африке тем, что из поколения в поколение хранят и совершенствуют виртуозное искусство игры на только им подвластных музыкальных инструментах. Среди них - пятерка обтянутых с виду зебровой шкурой барабанов-инкумфи , что сродни «Бена-Нгома» - священному барабану, играющему роль главного тотема в сакральных церемониях балунда. Начинается состязание барабанщиков – виртуозов, под ритмы которых, сменяя друг друга, танцуют ни кто иные, а вожди и старейшины племен. Их сменяют сольные выступления мастеров игры на ксилофонах-амалимба, которые раньше непонятным образом мастерили из высушенной огуречной кожицы, а ныне делают из полых прокалённых тыкв. Шеренгой идут тамтамисты. Все они, отворачиваясь от публики, шествуют лицом к дворцу. Вожди самых многочисленных племен балунда палят в воздух из переживших пару веков арбалетов.

Из дворцовых ворот выходят Мвата, члены его семьи и ближайшие царедворцы. Туристы обычно ахают, оценив их одеяния. Особенно интригует головной убор Верховного: медный шлем французских пожарников и под стать ему до блеска надраенный меч. Много других занятных одежд, но их трудно вычленить: одна затмевает другую. Мвата усаживается на деревянный трон, за ним становятся три охранника в почему-то неказистой, скучно-синей униформе. Все остальные – члены властвующей семьи, вожди, старейшины и прочие довольствуются «местами» на земле по обе стороны от трона.
Когда публика утихомиривает свои восторги, церемониймейстер начинает поочередно выкрикивать из толпы тех, кому в этот день предстоит получить новый чин, или если хотите, сан в традиционной иерархии балунда. Церемония Мутентамо имеет довольно сложную драматургию и заканчивается тем, что новоиспечённые царедворцы получают свои властные регалии – нечто вроде монашеской белой косынки и надевающейся поверх их брюк «официальной» юбки цветов российского триколора. Это – реминисценция моды тех времен 200-летней давности, когда в обмен на слоновую кость вожди балунда получали от португальцев невиданные им дотоле х/б красные, синие и белые ткани. Облачившись в них, «новобранцы» становятся лицом к трону, делают три хлопка в ладоши и валятся на землю, притворяясь мертвыми. Это воспринимается присутствующими как согласие вновь посвященных быть убитыми Мвата, коли ему так заблагорассудится.
Рабочий день Мвата Казембе заканчивается после того, как подъезжая к своей резиденции, он останавливается у специально для того и построенного павильона, где произносит краткую речь. Его последние слова заглушают женские вопли, под которые начинают подстраивать свой аккомпанемент самые излюбленные среди балунда музыкальные инструмент айнадимба - первобытные ксилофоны, резонаторами которым служат высушенные полые калабаши. Затем женщины внезапно замолкают, словно занавес сцены отодвигаются в стороны, открывая взорам публики скрывавшихся за ними барабанщиков. Мвата Казембе – король балунда, а они – короли музыки балунда. Их барабаны - уники, корпус которых обтянут шкурой с живота крокодила, а мембрана сделана из мудрёным образом обработанной кожи гигантских питонов. На первых порах они играют оглушительно громко – так, чтобы возвращаясь во дворец, их слышал сам Мвата. Затем гул постепенно затихает, к барабанам подстраиваются на лирический лад айнадимба. Наступает пора танцев – сначала ритуальных женских, затем воинственных мужских, к концу – совместных, немного эротических

О конце весёлого дня никто не думает. Для общинников-балунда Мутомбоко – великий праздник и веселье, повод для разговоров на год вперед, а для местного бизнеса – отличный способ подзаработать. Нынешнего Мвата Казембе XIX ценят в столичной Лусаке, в 2011 году на проведение Мутомбоко ему было выделено 50 млн. местных денег – квач. Частично правительство оговорило, что деньги надо использовать для превращения церемонии в приманку для туристов, начать строить гостиницы и кафе, избавиться от ям на дорогах. Но другую и, причем, немалую часть денег, пришлось освоить за 2-3 дня до проведения церемонии. Кто только не понаехал, и чего только в спешке не понастроили тогда вокруг мест, где должна была проходить мутомбоко. Бескорыстно, по-моему, работали тогда лишь канадские волонтеры, на фоне ярких плакатов агитировавшие общинников пользоваться в деревнях уборными, которые можно строить без затрат: яму - просто лопатой, кабину - из подручного материала вроде тростника и соломы
Воскресный день начинается с мистического ритуала под названием Нэкэбутула, проходящего за изгородью вокруг дворца и обычно недоступного для посторонних. Под названием «нэкэбутула» изначально фигурировали встречающиеся в долине Луалабы камни, в которых, якобы, обитают «Духи земли». Балунда считают, что вера в сверхъестественные силы этих камней досталась им в наследство от аборигенов земель, которые они завоевали при создании Королевста Казембе – мифического племени башила. Другая версия связывает название ритуала с человеком по имени Нэкэбутала, который первым открыл для балунда секрет того, что посредниками между «Духами земли», предками живущих и их здравствующими потомками могут выступать мпемба – окатыши белого каолина, встречающиеся в местных реках или улупемба – шарики, которые общинники в ритуальных целях скатывают для себя из белой глины, а то и покупают на базаре.
В священном углу дворца Мвансабомбве на папирусовых циновках хранится солидная коллекция нэкэбутала и мпемба, с которыми Мвата, облачённый в белые одеяния, с утра пораньше в дни мутомбоки совершает ритуальные действа. Затем, как ему кажется, перекладывая мпемба из одной руки в другую, он общается с предками. Никому кроме него и Хранителя камней круглый год не разрешается появляться в «углу». А женщинам в дни менструаций и мужчинам, занимавшимся накануне сексом, вообще запрещено приближаться к священным камням.
Затем Мвата направляется к гигантскому священному дереву мьамбо, в тени которого стоят 18 человек в белоснежных одеяниях. Они символизируют всех предшественников Мвата Казембе XIX на троне балунда. На полпути к ним Верховный плюхается на землю и продолжает передвижение на четвереньках, выражая тем самым своё уважение к усопшим. Добравшись, наконец, до дерева, Мвато присаживается, его примеру следуют остальные. Проворный царедворец подносит ему деревянную плошку с истолчёнными мпемба. Персонажи в белом поочередно подходят к Казембе XIX, тот совершает обряд помазания белым каолином на их лбах и дарит им окатыши. Затем «предшественники» крестом благословляют «последователя» на «успехи во имя балунда». В завершении церемонии Мвата кладёт в опустевшую плошку энную сумму денег «на развитие подданных». У пришедших из «мира иного» денег не оказывается. И опять: больше всего в этой церемонии поражает, конечно же, удивительное сочетание махрового язычества с христианской обрядностью. Очередная остановка – под деревом, обложенным костьми восьми бегемотов... Старожилы рассказывают, что в былые времена они соседствовали с останками слонов и львов. Мвата встает на колени, собственноручно собирает красные кусочки священной красной охры, посыпает ими останки животных, а затем благодарит их за то, что они «живут на земле балунда и не причиняют им вреда». Вслед за ним на коленях движутся все традиционные вожди и высокопоставленные светские чиновники балунда. Замыкают шествие барабанщики, которых порою заглушает пение тысяч зрителей.

В 10:30 все участники торжеств, вслед за Мвата, направляются в сторону, как шутят местные острословы, главной «экономической святыни» Королевства Лунда. Она расположена неподалеку от Королевской деревни и напоминает о тех временах, когда в XVIII веке на землях балунда была открыта большая по тем временам ценность – месторождение соли, которую обычно африканцы в этих районах прежде извлекали из древесной золы и пепла. Обнаружили её воины, но один из их предводителей по неизвестным причинам не захотел сообщать о находке правителю тогдашнего государства Луба-Лунда. Но другой, принц Чиньянте, покатил округлую глыбу соли в столицу, но был схвачен по дороге первым, посажен в набитую камнями корзину и сброшен в реку Нг'она. Та же участь постигла подоспевшего к месту трагедии принца Кэзомбола, пытавшегося спасти любимого брата. Примерно полтора века назад реку Нг'она в честь «героев соли» объявили святыней. По пути к ней, Мвата сопровождают одетые по африканской «моде» времен тех событий копейщики и лучники, разыгрывающие вдоль дороги то батальные сцены, то исполняющие военные танцы. Обычно, минут на пятнадцать, к ним присоединяется и Мвата.

Затем с короткой, по африканским понятиям, но пламенной речью, выступает Хранитель святынь принц Дьйулу, призывающий балунда быть героями и никогда не обманывать Верховного Правителя. Дойдя до берега Нг'она, принц начинает переговоры с «Духом реки» и получает от него разрешение продолжать праздник. К Хранителю тут же подводят черного козла, которого ему надлежит убить как жертвенный дар тем, «кто подарил балунда соль».
Кто-то из высокопоставленных чиновников, неуклюже плюхнувшись на колени, передает Мвата «Меч Предков», который он бережно вкладывает в изрядно потертые ножны из шкуры выдры. Это животное считается «Хозяйкой реки Луапула», перейдя которую из Конго, балунду обрели свои нынешние земли.
Обзаведшись оружием, Мвата направляется к местам погребения воинов. За ним по пятам следует машина, на которой стоят мешки с «Дарами земли балунда» - кукурузой, корнеплодами, фруктами. Демонстрируя чудеса ловкости, прислужники конвейером переправляют в лимузин Мвата горсти риса, корни батата, спелые манго. Там, каждый раз приседая, некто в черных одеяниях и пуком страусовых перьев в волосах, поочередно вручают их Верховному Правителю. Поворачиваясь то налево, то направо, Мвата из машины величественным жестом раскидывает их по земле, тем самым принося дары своим царственным предшественникам и их воинам. Больше всего съестного достается длинной яме – очевидно древнему окопу. У его края Верховный выходит из лимузина, полушепотом произносит нечто вроде молитвы, а затем белоснежным платком вытирает пот, струящийся по лбу: он явно устал. На царедворцы не дремлют. Они подставляют ему свои плечи и на носилках доставляют во дворец. Там Мвато Казембе вместе со всем семейством предстоит подготовка к главному...
Зная о предстоящем проходе процессии по городу, дорога во дворец оказывается зажатой сплошной толпой уже успевших вновь празднично разодеться людей. Порядок поддерживается сам собой: никто не толкается, никто не показывается на проезжей части. Все приветственно машут рукой и улыбаются...
Наиболее эффектная и интересная для туристов часть Мутомбоко официально должна начинаться в 13:00. Однако, поскольку Мвата не только должен отдохнуть, но и улучить время для встреч с Высокими гостями – если не Президентом Замбии, то с его представителями, министрами и послами – начало главного действа обычно задерживается. Но это для публики совсем не важно. Туристы собираются загодя, причем не только чтобы занять места получше, но и для того, чтобы в преддверии появления Мвата и его свиты увидеть много интересного. В первую очередь – это наряды местных жителей и непредсказуемые проявления их самовыражения, темперамента, реакции на происходящее. Люди кучкуются согласно принадлежности к тому или иному клану балунда. Редко кто из них просто себе сидит и ждет. То там, то здесь танцуют и поют то северяне, то южане долины Луапулы, балунда Коппербелта, а то и гости из ДР Конго. Яркая мозаика своеобразных нарядов, калейдоскоп фольклора. Племенная знать, но не такая важная, чтобы быть приглашенной во Дворец, постепенно собираются поближе к его воротам, демонстрируя свои еще более замысловатые одеяния. Туристам стремящимся делать съемки Мутомбоко вблизи VIP надо иметь заранее оплаченное (около $50) на то разрешение, которое прикрепляется к галстуку, дабы быть видным для многочисленных работников службы безопасности.

Наконец, из главных ворот дворца приплясывая, выходят семь королевских музыкантов, давая тем самым понять зрителям, что с самодеятельностью пора кончать. Гремят выстрелы мушкетов. В возвышающейся слева над дворцом открытой беседке-газебо появляется Мвата – в европейском костюме, при галстуке. За ним следуют самые-самые VIP'ы из местных. Верховный накоротке отдает им последние указания перед началом главного праздника соотечественников и исчезает.
Тамтамы нарочито долго перестраиваются на иной ритм. Знающие что к чему из местных поворачивают головы в сторону появляющихся из-за дворцового забора высоченных парней в ярко-красных нарядах. Это – умусело или «те, кто носят короля». На плечах у них – не просто носилки, а оббитое зебровыми шкурами сооружение из красной древесины, называемое мусело. На нем – в резном, черного дерева троне, восседает Мвата. Он уже не при галстуке, а в подобающем торжеству наряде, отсылающем нас в те времена, когда Королевство Лунда лишь зарождалось, а правившие им Мвата выменивали на слоновую кость у португальцев ткани цветов триколора и всяческую мишуру для «королевских одеяний. Поэтому сегодня на Верховном Правителе балунда корона из разноцветного бисера с огромным пучком красных перьев фламинго, закрывающее всю грудь алое жабо, красная накидка на спине, синяя юбка с широкой белой полосой.
Согнувшийся в три погибели царедворец подает на трон священный «Говорящий Барабан», с помощью которого, согласно поверьям балунда, «Мвато разговаривает с Предками». Звуки, которые он извлекает из барабана, действительно, вызывают ассоциации с азбукой Морзе. Минут через десять, когда небесные собеседники разрешают начать прославляющую их Мутомбоко, умусело принимаются медленно идти вперед. От ворот дворца отделяется старец в красном, держащий в левой руке белую козу на привязи, а в правой – широкий, заржавелый меч. В двух-трех шагах от идущего впереди носильщика, старец молниеносно обезглавливает животное, умусело, как ни в чем не бывало, ступая по свежей крови, продолжают шествие вперед.
Один слаженный удар, словно грохот с неба, всех королевских барабанов. И в ответ им – тысячеголосый восторженный крик толпы: «Духи приняли жертву!», «Духи приняли!», «Духи приняли!»...
Теперь впереди – шествие вдоль дороги, по обе стороны которой – сплошная пестрая стена восторженно приветствующих своего Мвата Казембе. Тон задают обладатели дудок - вазузел. Под них подстраиваются все те, кто кричат, поют и улюлюкивают.
Добравшуюся, наконец, до главной арены процессию во главе с Мвата встречают плясками самых искусных и самых красивых танцовщиц, которых отбирали для выступления на Мутомбоко члены королевской семьи. Все танцовщицы – только в белом и голубом. Вся традиционная знать – в красном. Танец одних кланов балунда с мудреным названием сменяется другими: чикваза, чилумвалумва, валубаша. Нередко к танцовщицам в сине-голубых нарядах на середину зеленой арены выбегают присоединиться вошедшие в экстаз важные «красные».

Наконец – кульминация Мутомбоко: сольный танец Мвата. Ритм его шага задают королевские барабанщики. Облаченный все в те же одеяния цветов традиционного триколора, он выделывает па, которые было трудно ожидать от столь важной особы. Описывать все не станем: этот танец Верховного Правителя, пришедший к нам из древней, «настоящей» Африки, надо видеть, а заодно слышать реакцию его соплеменников. Самое ожидаемое па исполняется после того, как взяв в правую руку меч-ипоко, а в левую – топор-имбафи, Мвато начинает подпрыгивать вверх, одновременно стараясь поднять правую ногу выше коронованной бисером головы.
Когда прыгать уже невмоготу, Мвата Казембе останавливается и, выслушав долгие аплодисменты, нагнувшись, подцепляет с земли на конец меча-ипоко кусок черной грязи. Величественный взмах руки – и грязь летит на юг. Такая же порции грязи достается востоку, северу и западу. Публика безмолвствует, предвосхищая главное: Мвата меняет образ победителя и со смиренным видом указывает чистым от грязи мечом на небо. Теперь публика безумствует от восторга. Балунда знают, что языком танца Мвата вновь подтвердил им, что он способен завоевать любую часть света, но не посягает на Небо - обитель Духов предков и Бога.
Со временем, когда страсти улягутся, а музыканты и танцоры исчерпают свой репертуар, на арене появятся красные умусело, несущие королевское мусело. Попрощавшись за руку со столичными гостями и послами, Мвата отбудет во Дворец. Вдоль всей дороги его ждут все те же восторженные приветствия соплеменников.
Когда туристы ближе к вечеру станут возвращаться в Мвансабомбве, навстречу им все чаще и чаще станут попадаться женщины, несущие на головах бочки, вновь наполненные пивом. Установленное традицией разрешение после окончания церемонии Мутомбоко пить «сколько влезет», наступило. А для туристов настала пора отсидеться в гостинице...